Когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица, — только тогда вы поймете, что деньги нельзя есть!
(Индейская мудрость)
Наше теплое Азовское море всегда славилось обилием рыбы, и так продолжалось бы и далее, если бы в начале 30-х в устье Кальмиуса не пришли большевики со своей индустриализацией всей, испокон веков аграрной страны. И не построили бы на местах доисторических стоянок первобытных людей, и на костях древних скифов и своих же современников, объявленных «врагами народа» - коксо-химо-металлургического гиганта этой самой индустрии.... И не начали с тех пор отходами производства этого промышленного монстра планомерного отравления, как окружающей природной среды: земли, воды и воздуха, так и всего живого вокруг. А в том же числе и самих себя. И, будто бы, не было на те времена других свободных мест на обезлюденных голодоморами просторах страны для безвредного возведения там этакого «Змея-Гарыныча»?
В старину всегда говорили, что якобы нигде в мире не было столь благоприятного для рыборазведения водоема. Даже его названия связывалось с обилием и разнообразием рыбы. Так итальянские моряки называли его «more de zabaihe», а половцы – «Кабарлыпъ», вследствие множества в нем лещей (чабаков). Еще на памяти нынешних старожилов такие азовские деликатесы, как селява, рыбец, пузанок, керченская селедочка, «красная» рыба и ее икра (названия на местном сленге). Даже чебак и таранка среди рыбаков считались вторым сортом, а сула, чехонь, бычок и тюлька шли по бросовым ценам. Рыба стоила, фактически, копейки и продавалась на старом базаре возле лестницы, где в наше время был военкомат. И редко какая хозяйка не шла с базара со связкой из двух чебаков, которые обычно запекались на листе в духовке в обрамлении кружочков картошки..
Вспомним, что во время войны, после двухлетней оккупации города, в течение которой завод «Азовсталь» не отравлял своими отходами наше море, рыбы расплодилось тут видимо – не видимо, и огромные особи, например, белуг играли с группками полутораметровых осетров в прозрачной, как слеза, зеленоватой воде. А серебристые косяки тюльки шныряли между стаями прозрачных от жира пузанков.
Пол Союза тогда, фактически, выжило за счет нашей разнообразной рыбной продукции, особенно, — тюльки. А насквозь пропахнувшие рыбным духом поезда еще долго курсировали по стальным магистралям страны. Скажем же: «Спасибо!» нашей кормилице! .....Хотя, все течет — все изменяется, и вот уже вероятно года через два в нашем море, кроме пеленгаса ничего не останется...
(http://old-mariupol.com.ua/)
Да, действительно - наше море не раз спасало местных жителей от голода. В тяжелые времена голодомора кто мог, и у кого чудом удавалось вывезти семью подавались в Приазовье - и тут выживали благодаря морю. В послевоенную голодовку 1947 года люди во многом выжили благодаря рыбе - из неё делали муку и пекли лепешки, и в холод жирной сухой рыбой даже топили печки.Тюльки в море было столько, что мальчишки ловили её на Песчанке простыми наволочками..
(из городского сайта:)
В нашем городе очень давно - уже около 15 лет витает идея установить памятник Тюльке.
В голодные годы тысячи жителей Мариуполя выжили только благодаря этому спасительному дару Азовского моря. Это действительно волнующий исторический факт, достойный воплощения в необычном памятнике.
Но эту идею городской голова Мариуполя считает бредовой. "Может, еще и памятник жабе установить?" - сказал он однажды. По всей видимости, Мариуполь как город-курорт - проект бесперспективный...(ещё бы - с такой-то экологией!..)
А вот рассказ очевидца, седовца Петра Николаевича (жителя поселка Седово , под Мариуполем), не считающего эту идею такой уж "бредовой", и хорошо запомнившего голодный 47-й, заслуживает, чтобы его дать без авторской правки.
Итак, слово старожилу, которое заодно можно считать одой азовской тюльке:
- Даже в разгар курортного сезона Кривую косу не посещает столько народа, как было той весной. Множество людей обосновалось на берегу. Кто самодельными бреденьками пытался поймать ершей на уху, кто оседал поближе к артельным станам в надежде на подачку. Люди настолько ослабели, что едва передвигались по суше. И наши ребята как могли спасали бедолаг, оставляя в каждом каюке малость тюльки. А ведь такая благотворительность, когда могли посадить в тюрьму за горсть подобранных на поле колосков, каралась жестоко...
Костерки бедолаг горели по всему берегу, - вспоминает Петр Симонов.
варили в консервных банках уху, жарили рыбешку на листах подобранного железа. Люди сползлись со всей округи. Здесь можно было встретить выходцев даже из дальних областей. Жили в земляных норах, а когда потеплело - просто под открытым небом.
Я ничего не имею против огурца и прочих даров сада-огорода, которым благодарное человечество поставило памятники. Но, согласитесь, эта благодарность выглядит неполной, если мы забудем о самой мелкой рыбешке Азовского моря, спасшей тысячи голодающих. Да и сегодня она ничуть не упала в цене. По крайней мере, в глазах седовцев, избравших не самое легкое ремесло пахарей зыбкой нивы.
В курортном Бердянске, на приморском бульваре стоит памятник Бычку-кормильцу, главной добыче местных рыбацких промыслов , так же ставшему настоящим спасением для местного населения во времена массового голода на Украине в начале 30-х годов, а также в тяжелое послевоенное время.
В середине семидесятых годов прошлого века эта рыба практически исчезла. Чтобы как-то улучшить ситуации с популяцией бычка, в 1977 году вылов этого вида рыбы был официально запрещен. Несмотря на такие меры к началу двадцать первого века рыба так и не появилась. Посчитав, что Азовский бычок полностью исчез, бердянцы в память о нем в 2001 году установили памятник «Бычку – кормилицу». Видно это как-то подействовало на бычка, и буквально через год по данным ученых запасы этой рыбы достигли семидесяти тысяч тонн. В 2003 году, почти через четверть века промышленный вылов бычка был разрешен. Сегодня эта рыба одно из постоянных блюд бердянцев.
А вот еще монументы - но уже практически совсем истребленной, к сожалению, деликатесной рыбе в Бердянске :
Площадь перед Белосарайским сельским советом так же теперь украшает памятник – трехметровому осетру, сделанному из армированного бетона обитому медным листом весом в 500 килограммов.
Монумент вызывает неоднозначные чувства - восхищение, гордость и… грусть. Ведь было время, когда Азовское море относилось к наиболее богатым рыбой районам Мирового океана - более семидесяти видов рыб водилось в нашем море : белуга, осетр, кефаль, севрюга, камбала, тарань, рыбец, хамса, огромное количество видов бычков, и, конечно, тюлька. Когда-то промысловые рыболовецкие катера, возвращаясь на берег, выгружали сотни килограммов серебристого морского урожая, и осетров, подобных тому, который увековечен сегодня в бронзе, привозили по полсотни в день.
«Рыболовецкий промысел на Белосарайской Косе славился именно добычей осетровых, - говорит голова мелекинского сельского совета Владимир Попович. – Здесь была, так называемая «икорная палатка», в бывшем рыбколхозе «Россия», где расфасовывали икру и поставляли во все уголки СССР». Но все это было когда-то… Теперь же глава сельсовета лишь с трудом вспоминает, когда он сам видел в последний раз живого осетра: «… примерно в 1997 году».Осетра занесли в Красную книгу и запретили ловить...
«Никогда не думал, что Азовское море так опустеет, - пояснил коренной житель Белосарайки, вставший на рыбацкую стезю с десятилетнего возраста Виктор Дубина. – Этот бетонный осетр похож на того, которого однажды поймал я. Тот весил 95 килограммов. А теперь будем на памятник смотреть и вспоминать былые времена».
И сама я помню с детства, как в самом начале 80-х годов в белосарайском рыбколхозе разводили осетровых - там была целая система закрытых заводей, где росли мальки осетровых перед тем, как их выпускали в море (и икра тогда не была дефицитом - приобретать её могла совершенно обычная семья с средним достатком), мы очень любили за ними наблюдать, так же как и за азовскими дельфинами - азовками, которые уже давно тут не появляются.., а еще там был птичий заказник с таким огромным количеством птиц, что мы не решались туда подходить, и ещё водились степные дрофы (очень крупные птицы массивного телосложения, размером примерно с индюка, но они тогда уже были очень большой редкостью..) и рос ковыль.. и степные травы запах которых, смешанный с морским воздухом теперь останется только в моей памяти.... теперь на тех заповедных местах стоят частные коттеджи и наши дети уже никогда не увидят того, что видели мы ....
так же и в Мелекино установлен памятник рыбаку с осетром:
вот так... в наследство своим потомкам мы оставляем памятники и свои воспоминания.. вместо живой рыбы в море..
Грустно сознавать, что ключевыми словами являются «в былые времена» и «запомниться». Не получится ли так, что когда-нибудь в окрестностях «забытого города Мариуполя» будет создан монумент Азовскому морю с лаконичной надписью «Здесь было море»?
Ведь для того, чтобы уничтожить этот дар Природы – теплое, рыбное, целебное Азовское море – мы, живущие на его берегу, делаем все возможное...
(Индейская мудрость)
Наше теплое Азовское море всегда славилось обилием рыбы, и так продолжалось бы и далее, если бы в начале 30-х в устье Кальмиуса не пришли большевики со своей индустриализацией всей, испокон веков аграрной страны. И не построили бы на местах доисторических стоянок первобытных людей, и на костях древних скифов и своих же современников, объявленных «врагами народа» - коксо-химо-металлургического гиганта этой самой индустрии.... И не начали с тех пор отходами производства этого промышленного монстра планомерного отравления, как окружающей природной среды: земли, воды и воздуха, так и всего живого вокруг. А в том же числе и самих себя. И, будто бы, не было на те времена других свободных мест на обезлюденных голодоморами просторах страны для безвредного возведения там этакого «Змея-Гарыныча»?
В старину всегда говорили, что якобы нигде в мире не было столь благоприятного для рыборазведения водоема. Даже его названия связывалось с обилием и разнообразием рыбы. Так итальянские моряки называли его «more de zabaihe», а половцы – «Кабарлыпъ», вследствие множества в нем лещей (чабаков). Еще на памяти нынешних старожилов такие азовские деликатесы, как селява, рыбец, пузанок, керченская селедочка, «красная» рыба и ее икра (названия на местном сленге). Даже чебак и таранка среди рыбаков считались вторым сортом, а сула, чехонь, бычок и тюлька шли по бросовым ценам. Рыба стоила, фактически, копейки и продавалась на старом базаре возле лестницы, где в наше время был военкомат. И редко какая хозяйка не шла с базара со связкой из двух чебаков, которые обычно запекались на листе в духовке в обрамлении кружочков картошки..
Вспомним, что во время войны, после двухлетней оккупации города, в течение которой завод «Азовсталь» не отравлял своими отходами наше море, рыбы расплодилось тут видимо – не видимо, и огромные особи, например, белуг играли с группками полутораметровых осетров в прозрачной, как слеза, зеленоватой воде. А серебристые косяки тюльки шныряли между стаями прозрачных от жира пузанков.
Пол Союза тогда, фактически, выжило за счет нашей разнообразной рыбной продукции, особенно, — тюльки. А насквозь пропахнувшие рыбным духом поезда еще долго курсировали по стальным магистралям страны. Скажем же: «Спасибо!» нашей кормилице! .....Хотя, все течет — все изменяется, и вот уже вероятно года через два в нашем море, кроме пеленгаса ничего не останется...
(http://old-mariupol.com.ua/)
Да, действительно - наше море не раз спасало местных жителей от голода. В тяжелые времена голодомора кто мог, и у кого чудом удавалось вывезти семью подавались в Приазовье - и тут выживали благодаря морю. В послевоенную голодовку 1947 года люди во многом выжили благодаря рыбе - из неё делали муку и пекли лепешки, и в холод жирной сухой рыбой даже топили печки.Тюльки в море было столько, что мальчишки ловили её на Песчанке простыми наволочками..
(из городского сайта:)
В нашем городе очень давно - уже около 15 лет витает идея установить памятник Тюльке.
В голодные годы тысячи жителей Мариуполя выжили только благодаря этому спасительному дару Азовского моря. Это действительно волнующий исторический факт, достойный воплощения в необычном памятнике.
Но эту идею городской голова Мариуполя считает бредовой. "Может, еще и памятник жабе установить?" - сказал он однажды. По всей видимости, Мариуполь как город-курорт - проект бесперспективный...(ещё бы - с такой-то экологией!..)
А вот рассказ очевидца, седовца Петра Николаевича (жителя поселка Седово , под Мариуполем), не считающего эту идею такой уж "бредовой", и хорошо запомнившего голодный 47-й, заслуживает, чтобы его дать без авторской правки.
Итак, слово старожилу, которое заодно можно считать одой азовской тюльке:
- Даже в разгар курортного сезона Кривую косу не посещает столько народа, как было той весной. Множество людей обосновалось на берегу. Кто самодельными бреденьками пытался поймать ершей на уху, кто оседал поближе к артельным станам в надежде на подачку. Люди настолько ослабели, что едва передвигались по суше. И наши ребята как могли спасали бедолаг, оставляя в каждом каюке малость тюльки. А ведь такая благотворительность, когда могли посадить в тюрьму за горсть подобранных на поле колосков, каралась жестоко...
Костерки бедолаг горели по всему берегу, - вспоминает Петр Симонов.
варили в консервных банках уху, жарили рыбешку на листах подобранного железа. Люди сползлись со всей округи. Здесь можно было встретить выходцев даже из дальних областей. Жили в земляных норах, а когда потеплело - просто под открытым небом.
Я ничего не имею против огурца и прочих даров сада-огорода, которым благодарное человечество поставило памятники. Но, согласитесь, эта благодарность выглядит неполной, если мы забудем о самой мелкой рыбешке Азовского моря, спасшей тысячи голодающих. Да и сегодня она ничуть не упала в цене. По крайней мере, в глазах седовцев, избравших не самое легкое ремесло пахарей зыбкой нивы.
В курортном Бердянске, на приморском бульваре стоит памятник Бычку-кормильцу, главной добыче местных рыбацких промыслов , так же ставшему настоящим спасением для местного населения во времена массового голода на Украине в начале 30-х годов, а также в тяжелое послевоенное время.
В середине семидесятых годов прошлого века эта рыба практически исчезла. Чтобы как-то улучшить ситуации с популяцией бычка, в 1977 году вылов этого вида рыбы был официально запрещен. Несмотря на такие меры к началу двадцать первого века рыба так и не появилась. Посчитав, что Азовский бычок полностью исчез, бердянцы в память о нем в 2001 году установили памятник «Бычку – кормилицу». Видно это как-то подействовало на бычка, и буквально через год по данным ученых запасы этой рыбы достигли семидесяти тысяч тонн. В 2003 году, почти через четверть века промышленный вылов бычка был разрешен. Сегодня эта рыба одно из постоянных блюд бердянцев.
Монумент вызывает неоднозначные чувства - восхищение, гордость и… грусть. Ведь было время, когда Азовское море относилось к наиболее богатым рыбой районам Мирового океана - более семидесяти видов рыб водилось в нашем море : белуга, осетр, кефаль, севрюга, камбала, тарань, рыбец, хамса, огромное количество видов бычков, и, конечно, тюлька. Когда-то промысловые рыболовецкие катера, возвращаясь на берег, выгружали сотни килограммов серебристого морского урожая, и осетров, подобных тому, который увековечен сегодня в бронзе, привозили по полсотни в день.
«Рыболовецкий промысел на Белосарайской Косе славился именно добычей осетровых, - говорит голова мелекинского сельского совета Владимир Попович. – Здесь была, так называемая «икорная палатка», в бывшем рыбколхозе «Россия», где расфасовывали икру и поставляли во все уголки СССР». Но все это было когда-то… Теперь же глава сельсовета лишь с трудом вспоминает, когда он сам видел в последний раз живого осетра: «… примерно в 1997 году».Осетра занесли в Красную книгу и запретили ловить...
«Никогда не думал, что Азовское море так опустеет, - пояснил коренной житель Белосарайки, вставший на рыбацкую стезю с десятилетнего возраста Виктор Дубина. – Этот бетонный осетр похож на того, которого однажды поймал я. Тот весил 95 килограммов. А теперь будем на памятник смотреть и вспоминать былые времена».
И сама я помню с детства, как в самом начале 80-х годов в белосарайском рыбколхозе разводили осетровых - там была целая система закрытых заводей, где росли мальки осетровых перед тем, как их выпускали в море (и икра тогда не была дефицитом - приобретать её могла совершенно обычная семья с средним достатком), мы очень любили за ними наблюдать, так же как и за азовскими дельфинами - азовками, которые уже давно тут не появляются.., а еще там был птичий заказник с таким огромным количеством птиц, что мы не решались туда подходить, и ещё водились степные дрофы (очень крупные птицы массивного телосложения, размером примерно с индюка, но они тогда уже были очень большой редкостью..) и рос ковыль.. и степные травы запах которых, смешанный с морским воздухом теперь останется только в моей памяти.... теперь на тех заповедных местах стоят частные коттеджи и наши дети уже никогда не увидят того, что видели мы ....
так же и в Мелекино установлен памятник рыбаку с осетром:
вот так... в наследство своим потомкам мы оставляем памятники и свои воспоминания.. вместо живой рыбы в море..
Грустно сознавать, что ключевыми словами являются «в былые времена» и «запомниться». Не получится ли так, что когда-нибудь в окрестностях «забытого города Мариуполя» будет создан монумент Азовскому морю с лаконичной надписью «Здесь было море»?
Ведь для того, чтобы уничтожить этот дар Природы – теплое, рыбное, целебное Азовское море – мы, живущие на его берегу, делаем все возможное...
Комментариев нет:
Отправить комментарий